Система [Спаси-Себя-Сам] для Главного Злодея (ЛП) - Мосян Тунсю (книга жизни TXT, FB2) 📗
Уголок губ Ло Бинхэ приподнялся в зловещей улыбке.
– Сам я не стану вредить хребту Цанцюн, – опустив голову, неторопливо произнес он. – Равно как от моих рук не падет ни один из его адептов. Но у меня нет недостатка во времени, так что я подожду.
Это «подожду» царапнуло по сердцу Шэнь Цинцю, подобно стальным когтям.
Ло Бинхэ не из тех, кто станет скрывать истинные намерения за учтивыми словами. У него достаточно грубой силы, чтобы не тратить времени на дипломатические изыски. Когда какая-либо заклинательская школа становилась ему поперек пути, он обычно использовал самые безыскусные методы: резню, террор, захват власти. Едва ли он потратил целых два дня на окучивание хребта Цанцюн просто потому, что у него не нашлось занятия поинтереснее – скорее, он и вправду чего-то ждал.
А именно, чтобы сюда явился сам Шэнь Цинцю.
Кулаки заклинателя сжались сами по себе.
– Приступай, – бросил Ло Бинхэ.
Издав короткий возглас, Мобэй-цзюнь выступил вперед, но неожиданно остановился:
– Я уже провел достаточно сражений.
Очевидно, эти самые разбросанные в художественном беспорядке и вонзившиеся в стены глыбы льда были его творением.
– Так выбери вместо себя кого-нибудь другого, – велел Ло Бинхэ.
Мобэй-цзюнь кивнул. Запустив руку за спину, он вытащил на свет божий прятавшегося за ним человека.
Приподняв его за шиворот, будто котенка, он швырнул его в центр зала между двумя противоборствующими сторонами. Шан Цинхуа с трудом поднялся на ноги, сотрясаясь от страха. Казалось, при виде него глаза адептов Цанцюн готовы были метать молнии.
И не только они: Шэнь Цинцю сам готов был плевать огнем в это вероломное [13] Верховное Божество, этого недоделанного эксперта [14] Сян Тянь Да Фэйцзи!
Ци Цинци тотчас выхватила меч с воплем:
– Предатель!
– Шимэй Ци, прошу, не надо браниться и размахивать мечом, – выдавил виноватую улыбку Шан Цинхуа. – Вы так красивы, и, веди вы себя хоть немного поженственнее…
Как и следовало ожидать, подобное замечание возымело прямо противоположный эффект: кипя от злости, Ци Цинци выплюнула:
– Я сейчас покажу тебе, кто тут шимэй!
Шан Цинхуа еле успел уклониться от ее удара, вновь укрывшись за спиной Мобэй-цзюня, однако тот безжалостным пинком послал его обратно.
– У меня, знаете ли, тоже выбор был невелик, так что не надо вешать на меня всех собак, – не сдавался Шан Цинхуа. – А сражаясь с адептом собственной школы, вы лишь ославите ее в глазах окружающих…
От подобных речей Шэнь Цинцю лишился дара речи: воистину, Шан Цинхуа был куда более беспардонным, чем он в состоянии себе представить. Это же надо сказать такое в подобный момент – тут надо быть воистину… бесстыжим.
– Это с тобой, что ли? – огрызнулась Ци Цинци. – А те адепты Цанцюн, что погибли по твоей вине на собрании Союза бессмертных, разве они не были твоими собратьями по школе? Неужто для того, кто с потрохами продался демонам, существуют собратья в мире людей? Ты явился сюда чинить бесчинства вместе со своим богомерзким господином [15], и после этого осмеливаешься говорить мне о братстве?
Выпалив это, она принялась гонять Шан Цинхуа по залу, потрясая мечом, так что у Шэнь Цинцю в глазах зарябило. При этом он твердил про себя, словно заклятье:
– Давай, Цинци, прибей этого гада! Черт, почти попала! Вперед, Цинци, отчекрыжь ему хрен! Ну еще чуть-чуть!
Лю Цингэ наконец убрал со спины Юэ Цинъюаня руку, через которую передавал ему духовную энергию. Собравшись с силами, он поднялся на ноги, Чэнлуань со звоном завибрировал в ножнах. Сжав кулаки, Ян Исюань встревоженно окликнул его:
– Учитель, вы же целый день напролет бились с этим демоном!
– Отойди, – бросил Лю Цингэ, понизив голос.
Бросив на него презрительный взгляд, Ло Бинхэ тихо усмехнулся:
– Мой поверженный противник.
Хоть он говорил еле слышно, слова отчетливо разнеслись по залу. Пальцы Лю Цингэ сжались на рукояти меча так, что побелели костяшки, глаза яростно сверкнули – ничто не могло унизить лорда пика Байчжань сильнее, чем брошенное походя «мой поверженный противник». Ян Исюань не выдержал, выкрикнув во всеуслышание:
– Демонический ублюдок [16]!
Однако Ло Бинхэ, не моргнув глазом, отозвался:
– Что правда, то правда – я ублюдок. Хребет Цанцюн повержен ублюдком – разве это не достойно упоминания? Я могу стереть с лица земли все ваши пики вслед за Цюндин – и скоро мир узнает, что прославленная школа заклинателей пала от рук ублюдка. Как тебе такое?
– Ло… Ло Бинхэ, – потрясенно пробормотала Нин Инъин, – неужто ты и впрямь собираешься предать огню пик Цинцзин?
Тот ответил, не задумываясь:
– Разумеется, нет. – Нахмурившись, он добавил: – Если кто-то из моих подчиненных осмелится тронуть хоть одну хижину, хоть один стебель бамбука на Цинцзин, ему это с рук не сойдет!
– Подумать только, какое благородство, – фыркнул Лю Цингэ.
Чэнлуань выскочил из ножен, и поток духовной энергии пронесся мимо Ло Бинхэ, взметнув его волосы. Тот также опустил ладонь на рукоять меча, угрожающе бросив:
– Не переоценивай свои силы.
Однако их мечам не суждено было скреститься вновь.
Шэнь Цинцю шагнул вперед, разделяя противников, и выброс энергии двух мечей рассек напополам бамбуковую шляпу. Поймав Чэнлуань за лезвие двумя пальцами левой руки, он остановил Лю Цингэ, правую же опустил на запястье Ло Бинхэ, не давая тому вытащить меч.
– Эй, вы, это всего лишь труп – не стоит поднимать из-за него подобный шум! – велел им Шэнь Цинцю, бросая взгляд на двух противников.
Не успел он договорить, как Ло Бинхэ внезапно вырвался, схватив его за запястье ледяной, словно жгучее от холода железо, рукой. Растянув губы в кривой улыбке, он бросил:
– Поймал. Вас. Учитель.
Хоть Шэнь Цинцю мысленно подготовился к этой встрече, у него внутри все похолодело при виде этого искаженного лица.
После мгновения напряженной тишины весь зал взорвался криками.
– Это… правда шиди Цинцю? – бросил подрагивающим голосом оторопевший Юэ Цинъюань.
Ци Цинци мигом позабыла про Шан Цинхуа, который незамедлительно воспользовался этим, чтобы укрыться за широкой спиной Мобэй-цзюня. Нин Инъин вцепилась в Мин Фаня – у парня был разбит нос и все лицо в синяках – и забормотала:
– Шисюн, ты это слышал? А-Ло и глава школы сказали, что этот человек… учитель?
– Как такое может быть, – нахмурился Мин Фань, – что это, вроде, он… и не он?
Ян Исюань смотрел на это с иной точки зрения – при виде Шэнь Цинцю он потрясенно пробормотал:
– Это ведь Цзюэши Хуангуа! Старейшина Хуан… на самом деле Шэнь-шибо [17]?
Вот спасибо, что ознакомил всех с моим литературным псевдонимом!
Глаза Лю Цингэ моментально расширились – столь тщательно хранимая невозмутимость не выдержала напора подобных новостей.
– …так ты не умер? – шепнул он.
Шэнь Цинцю изначально мучился чувством вины перед своим шиди, но при этих словах угрызения совести уступили место возмущению:
– Шиди Лю, что за выражение лица? Можно подумать, ты предпочел бы обратное!
При этих словах лицо Лю Цингэ претерпело любопытные метаморфозы: позеленев, оно потемнело, затем побелело вновь – право, за этими достойными хамелеона превращениями можно было наблюдать вечно, но Шэнь Цинцю грубо отвлекли от этого процесса, развернув его лицо.
– Так ты все-таки решил выйти из тени? – заявил Ло Бинхэ.
Благодарим Диану Котову (DianaTheMarion) за консультации по вопросам перевода с китайского!
Примечания:
[1] Застукал за этим самым делом – в оригинале 滚床单 (gǔn chuángdān) – в букв. пер. с кит. «кататься на простынях», т. е., «кувыркаться в постели».
[2] Реальгар 雄黄 (xiónghuáng) сюнхуан – моносульфид мышьяка AsS, зернистое вещество от огненно-красного до оранжево-красного цвета, как и все соединения мышьяка, ядовит. Тем не менее, вино с порошком реальгара 雄黄酒 (xiónghuángjiǔ) использовалось в качестве лечебного средства, считалось также что оно отгоняет змей и злых духов. Существует традиция употреблять его в праздник лета.
